​
​​​



Когда встречаешь человека уникального, расцениваешь встречу как дар. Неординарный ум, саркастичный, острый язык – таков художник Михаил Верхоланцев. Метафоричность мышления составляет ткань его искусства. В Септуагинтевстречается термин «electrum», соотносимый с понятием «Божья искра». У Верхоланцева-иллюстратора есть особый «electrum» - свет душирисунка,сотканныйизвосприятия реальности, созданной автором текста и художником. Каково это соотношение есть сокрытие: мы видим готовую композицию, но не видим пасьянса, раскладываемого в тишине мастерской, в которой сегодня мастер сосредоточенно придумывает композиции к книге ВетхогоЗавета Левит (изд. «Вита Нова», СПб., 2023-2024).
​
После окончания Строгановкихудожник пять лет преподавал шрифт и рисунок, макетировал в типографии при училище труды искусствоведов Н.Н. Соболева, И Е. Даниловой и других преподавателей.Начиная с 1966 годапятнадцать лет работал дизайнером-макетчиком, сотрудничая с журналами РТ (Радио и телевидение), «Спутник кинозрителя», «Семья и школа», «Знание-сила», «Химия и жизнь», с издательствами АПН, «Московский рабочий», «Молодая гвардия», «Союзинформкино», «Наука», «Книга». Специфика строгановскогообразования, макетирование книг и журналов стало превосходной школой, научило«попадать» в масштаб, строить композицию, исходя из формата книжного листа, учитыватьсоотношения текста и изображения, понимать значение обложки и шмуцтитула, раскрывающих смысл, задающих ритм и тональность произведения.Виллюстрацию он пришел подлинным знатоком книжного дела.За тридцатилетие работыВерхоланцеввоссоздал эпическую историю России, иллюстрируя Гоголя, Достоевского, Толстого, Шергина, Горького, Платонова.
​
Мастер сконцентрирован на отборе изобразительных средств и технике, в которой он видит произведение. Для него важен поиск антуража и, одномоментно, визуальное выражение «электры» духовного напряжения персонажей. Он мыслит символами, а это трудное дело! Стиль Верхоланцева-иллюстратора выверен: аскетичность в выборе интерьеров и архитектурных мотивов, лаконизм пейзажей. Каждая линия композиции подчинена раскрытию характеристике персонажей, со-энергии диалогов. Ставя мизансцены как режиссер-постановщик, он использует гротескные композиционные приемы, любит диагональное и вихревое построение, создающее протяженность статического напряжения. Любит крупные планы героев, помещенных на первом плане, backgroundзаполняя имперсивной воздушной дымкой с легкой прорисовкой архитектуры, интерьеров, пейзажей. Безупречный стилист, владеющий «сценическим» материалом эпохи - костюмы, предметы домашнего обихода, соответствующие социальному статусу – он и через незначительные детали, такие как манера держать сигару или папироску, колоритно расскажет о персонаже: сравним «Письмо из Грачей» («Обыкновенная история») с «Диспутом в купе» («Крейцерова соната»). Внимание к выразительности жеста и уровеньмастерства напоминаютхудожников чинквеченто.

Работа в иллюстрации Верхоланцеваделится на два этапа. Ранний период с 1983 по 1991 годы связан сотрудничеством с издательствами «Прогресс», «Радуга», «Советский писатель», «Детская литература», «Наука» и «Ставропольским книжным издательством». Ставрополь принес ему значительный заказ на оформление «Двенадцать подвигов Геракла». Инициатива принадлежала энтузиасту книжного дела Сергею Федоровичу Бобылеву, заказавшему «Геракла» в 1988 году. Особая авторская техника, ограничение палитры оттенками красного, золотого, коричневого и охры соединили цикл в эпическое зрелище, стилистически болееблизкое архаической свободе, нежелихолодной греческой классики. Целеустремленностьэнтелехии иличности – об этом повествует иммерсионный пластически неординарно выстроенный код: «Геракл – ребенок и змеи», «Геракл и кентавры», «Укрощение коней Диомеда», «Лернейская гидра», «Киренийская лань», «Амазонки», «Геракл на распутье», «Цербер» и др.
​
Особо продуктивнымбыло сотрудничество с «Радугой», за семь лет с 1983 по 1990 им проиллюстрированыВ. Шекспир, Ф. Достоевский, Л. Толстой, Н. Гоголь, М. Горький, А. Куприн,И. Бунин. В 1983 году Верхоланцев иллюстрировал роман «Белое и красное» З. Романовского об участии сибирских поляков в Русской революции.Работая над «Белыми ночами», «Сном смешного человека», «Преступлением и наказанием» ДостоевскогоВерхоланцев не «играет» на психологическом надломе, его достаточно в самом тексте, а мудрооставляет воздух, давая «дышать» зыбкой петербургской мистерии. Интровертные персонажи словно «прорастают» из седой архитектуры Сенной площади, доходных домов Казначейской и Гражданской улиц. «Петербургские повести» Гоголя - вновь Петербург, но это гоголевский город, это гоголевский герой, иной ритм, цвет, стиль. В 1990 онс успехом работает над «Двумя гусарами» и«Отцом Сергием»Толстого, эротичен его изумрудный «Дьявол».К Толстому возвращается спустя десятилетие в емких ксилографиях к «Крейцеровой сонате» (изд. «Порог»). Обаяние личности художника находим в «Страшной минуте» А. Куприна и «Темных аллеях»И. Бунина.
​
Стилистически безупречны ксилографии к сборнику «Уильям Шекспир. Гамлет. Избранные переводы» (изд. Радуга, 1985), содержащим английский текст и четыре перевода Н. Полевого, А. Кронеберга, М. Лозинского, Б. Пастернака. Для каждого перевода выполнены шмуцтитулы в торцовой гравюре на дереве, обладающие отточенностью аллегориисимвола. Шекспир использует в «Гамлете» прием зеркального отражения сюжета реального в сценической театральной постановке, которую смотрят главные действующие лица. Театральнуюманьеристкую двойственность ксилограф использует как основной композиционный прием: «Мышеловка», в которой актеры разыгрывают сцену убийства герцога Гонзаго», «Сцена с флейтой», «Офелия, королева и король», «Тень короля» и др.
​
«Гибель Фаэны» А. Казанцева (изд. «Радуга», 1986)подарилообращение к теме микрокосма(портретжительницы Фаэны) и макрокосма («Архитектурный ландшафт»).Задолго до появления компьютерных технологий, мастер моделирует многомерность плановтолько своей фантазий и мастерством. Строки «Чужая природа приблизилась к нему: воздух, полный странных ароматов, яркий свет, незнакомый на Фаэне, и неведомые звуки из леса…» превращены им в малахитовый пейзаж неведомого, но реального мира. Рассказы Бориса Шергина (изд. «Детская литература», 1987) увлекли фольклоризмомпоморских сюжетов.В начале 90-х налаженная система государственных издательств дала сбой, художники оказались в тяжелом положении. МихаилуВерхоланцеву повезло, получив хороший заказ на книгу Памелы Трэверс «Мери Поппинс» (1989), он с энтузиазмом и настроением придумывает пропитанные модерном композиции, с белыми, прорисованными тонкой линией, силуэтами на изумрудно-бирюзовом фоне.
​
Второй период работы в иллюстрации начинается с 2008 года, продолжаясь по сей день. Частное издательство «Дейч», специализирующегося на небольшихтиражах дорогихкниг с переплетами из итальянской сафьяновой кожи, мраморной бумагой авантитулов, папиросной бумагой, золотыми обрезами,футлярами, издает Гончарова и Платонова с иллюстрациями Верхоланцева, быстро ставшими антикварной редкостью. «Обыкновенная история» (2007) художника относится к шедеврам русской иллюстрации XXIвека.Фоны словно затканы золотистым закатом и утреней росой ожидания безысходного счастья, составляя основу печального очарования изысканного, аристократично-безупречного рисунка: «Перед отъездом», «Белая ночь. Первый поцелуй», «Диспут о любви»,«Прощание с Соней». Воображение художника, пропустившего роман через свое ощущение времени и места, знания человеческой натуры, внимательного «вглядывания» в жизньдаритяркие, колоритные образы: Аграфена и Евсей, Адуев-старший, Адуев – младший, пресыщенный любовными приключениями, Соня.Цветные чернила, сангина и цветной карандаш, полиграфический отлип- что еще составляет авторскую технику мистического реализма?
​
Личную сопричастность тексту он ощутил в метафизикепрозы Андрея Платонова.Цепкая детская памятьиллюстратора сохранила подробности тяжкого военного быта Весьегонска, ожившие в иллюстрациях к «Повестям и рассказам» (2008). Верхоланцеввспоминает: «Я хорошо запомнил военных и послевоенных людей, этот антропологический тип исчез, исчезли предметы быта, например, наборный мундштук, их изготовляли фронтовики из деталей военной техники, исчезли керосиновые лампы. Разбить стекло лампы было непростительной утратой, ведь замены не найти, этот момент я запечатлел в особо мне дорогих композициях «Возвращение» и «Фро», где нарисовал почтовую сумку, какие были тогда».«Река Потудань», «На заре туманной юности», «Родина электричества», «Сокровенный человек», «Такыр», с философским пониманием аламан, занимаютзначимое место в творчестве мастера.
​
Обладающий феноменальной памятью, тонко разбирающийся в стилях и направлениях искусства и литературы мастер дает порой полемичные, но емкие характеристики, ниспровергающие традиционные догмы. Верхоланцев как человек и как художник – событие, его присутствие насыщает зарядом алхимии микрокосма. Микрокосм – термин античной натурфилософии, как понятие заимствован из древних культур Передней и Южной Азии, проецирующих макрокосм (вселенной) в микрокосм – душу и тело человека. У суфиев есть замечательный афоризм «когда тело плачет о потерянном, дух хохочет от обретенного». И этубесконечность веселия духа воплощает в ограниченной геометрии листа Михаил Верхоланцев. Есть много хороших рисовальщиков, но мало способных запечатлеть странную высшую радость
от осязания нематериального. Сублимируя духовную энергию в академический рисунок маньериста, он связывает профессионализм с трепетом перед Творцом.